Про родительские сценарии в отношениях пары. ТРАВМЫ СОШЛИСЬ
У каждого из нас есть болезненные точки, которые проявляются в отношениях и могут приводить к разладу. Для того чтобы не наступать на старые грабли в новой жизни, стоит присмотреться к традициям родительской семьи
Я проплакала два дня, когда моя первая любовь предпочла встречу с друзьями поездке со мной на бабушкину дачу. Мне тогда было двенадцать. В пятнадцать я была в ярости, когда мой ухажёр критично высказался о моей манере одеваться. В двадцать четыре я до утра считала, что отношениям конец, когда в жаркую летнюю ночь мой мужчина ушёл спать на балкон. Вчера мне показалось, что он издевается надо мной, за много лет отношений так и не научившись здороваться со мной по утрам.
Я и представить себе не могла, что традиции так живучи! Мой пример семьи — это там, где папа здоровается, высказывается о маминых предпочтениях деликатно и спит в супружеской кровати. Изменения этого распорядка означали ссору. И мне до сих пор кажется, что если в моей взрослой семье происходит что-то не так, то это сигнализирует о проблеме.
И вроде это не так сложно осознать, посмеяться и забыть. Или переспросить партнёра: у нас с тобой всё в порядке? Имеет ли моя тревога основания?
И это даже возможно, и мы, наверное, так и делаем, и мы много раз об этом разговаривали, ежедневно сверяя свои переживания с реальностью. Ты молчишь, потому что просто устал? Ты не хочешь в кино, потому что зачиталась новой книгой? Ты ведь по-прежнему любишь меня и я могу это знать?
Только вот всё получается совсем по-другому, если кто-то «попадает в травму».
У всех нас есть набор детских и взрослых ситуаций, с которыми мы не смогли справиться. Они лежат внутри нас неслышно до тех пор, пока что-то извне не напомнит отдалённо травматическое событие. Это как декорации в театре: попадая в похожее окружение, мы сами как бы становимся теми, кем были в момент возникновения травмы.
Проблема в том, что мы теряем при этом адекватность, воспоминание сливается с нашей сегодняшней личностью. Чаще всего всё, на что мы способны, попав в травматическое переживание, — это демонстрировать примитивную защиту: скалить зубы, выпускать когти, угрожающе рычать или бессильно замирать в страхе. На место взрослого и рационального человека приходит либо страдающий ребёнок, либо дикий зверь.
Как это происходит? Ну, например, ночь жаркая, кровать душная, а у женщины, которая лежит в этой постели со своим мужчиной, есть травматическое переживание о периоде родительских ссор, который был, скажем, в её пятилетнем возрасте. Самым страшным, что тогда могло случиться, был уход мамы на диван: это значило, что она настолько обижена, а папа настолько виноват, что она находиться рядом с ним не может и не хочет. И совсем не странно, что пятилетний ребёнок не знал, как справиться с такой ситуацией, — с ней и взрослые-то не справлялись, не находя другого выхода, кроме взаимного отвержения. И эта девочка точно знает, что уходят из постели того, кто отвратителен. И когда в её взрослой жизни возникает похожая ситуация, похожие декорации, она чувствует себя отвергнутой и бессильной что-то изменить. Она перестаёт быть способной размышлять и анализировать, чувства слишком сильны. Она иррациональна. Самое хорошее, что с ней в такой ситуации может произойти, — это второй человек, который в свои травмы не попал и способен сохранять адекватность и возможность позаботиться о том, кто сам о себе позаботиться не может. Он может успокоить её и утешить, выдержать период её иррациональности и помочь снова встать на ноги.
Это справедливо и в другую сторону — не только женщины могут быть иррациональными. Например, в его родительской семье мама воспринимала свои домашние обязанности как тяжёлый труд, несправедливо доставшуюся ей мучительную долю обслуживания мужа и сына. Поэтому уборка в родительском доме сопровождалась мукой для всех: мама стонала, ругалась, обвиняла мужа, требовала помощи от сына, вне зависимости от того, чем он в это время занимался и какие у него были планы на день. А сын сначала слушался, а потом начал воевать за независимость всеми доступными способами.
И теперь для этого выросшего сына женщина, берущая в руки тряпку, — это такая садистка, которая сейчас его будет разрушать, а уборка — это такое мероприятие, которое делает хорошие отношения плохими. У него были такие традиции, декорации, у него сейчас есть такие воспоминания. И поэтому он ведёт себя иррационально — избегает или злится. И ему тоже нужен рациональный человек рядом — кто-то, кто уверит его в отсутствии насилия и поможет свою женщину выдерживать, а не предупредительно по ней стрелять и сбегать из дома.
Наверное, это повседневность любого брака — помочь справиться с традициями и травмами родительских систем, переоценить ценности и установить новые правила. Это получается тогда, когда в паре либо оба адекватны, либо хотя бы один из двух сохраняет способность рассуждать здраво и заботиться о другом, поскольку другого накрыли травматические чувства. Но иногда травмы пересекаются.
Такие скандалы могут подняться с соринки на полу до атомного взрыва за несколько секунд. Ситуации, в которых оба не могут вести себя разумно, непредсказуемы: чаще всего мы о своих-то травмах осведомлены весьма фрагментарно, а уж что происходит в голове у другого — и вовсе тайна за семью печатями.
Например, он сообщает ей, что в субботу вечером собирается встретиться с другом. Так делал её папа: находил дела и занятия тогда, когда у него было свободное время, которое они с дочерью могли бы провести вместе. Она попадает в травму и демонстрирует либо боль, несообразную ситуации, либо злость, начиная на него по безобидному поводу с гневом нападать. И именно так вела себя его мама: неуверенная в себе, она требовала от сына всего его внимания без остатка, подавляя его личность и свободу. И он тоже мгновенно попадает в свою травму и становится нарочито равнодушным, обесценивая её переживания или выставляя их манипуляциями. И оба они оказываются в ситуации, когда помочь некому, хотя оба переживают острую боль и труднопереносимые страх и гнев. В таких декорациях нужно обращаться за помощью, но проблема в том, что другому помощь нужна ничуть не меньше.
После таких скандалов отношения, которые утром казались вполне счастливыми, вечером кажутся бессмысленными и безнадёжными. Это страшно, потому что никто из двоих не понимает, что произошло и что теперь делать. В паре «иррациональный — иррациональный» нет ресурса, нет взрослого, который был бы способен пережить травму другого. И, наверное, это самая большая беда, которая достаётся нам от родительских семей вместе с остальными вполне позитивными традициями.
Что же делать? Ответ очень прост и очень сложен: кто-то должен быть взрослым. Необязательно это третий человек, да третий и не всегда доступен. Кто-то, у кого больше ресурсов для понимания происходящего, должен остановиться и позаботиться о другом, прежде чем другой позаботится о нём. Это очень трудно и часто очень больно, но это возможно.
Спросите себя в пылу ссоры: веду ли я сейчас себя рационально? Веду ли я себя по-взрослому? А адекватен ли сейчас мой партнёр?
Остановиться — значит отказаться от примитивной защиты. Часто такой поступок воспринимается нами как собственное обнажение, уязвимость: нам кажется, если я не буду кричать, то меня уничтожат. На самом деле каждый из нас обладает достаточным взрослым набором качеств и навыков для поведения в сложных и опасных ситуациях. К взрослой защите относятся, например, аналитические способности, умение любить другого человека, способность убеждать и успокаивать. Ко всему этому можно обратиться в трудную минуту, и тогда у партнёра будет возможность прийти в себя, а у отношений появится шанс не разрушиться.
Быть взрослым — это привилегия, бонус, который стоит использовать. Будьте взрослыми, и тогда даже старые травмы вас не разлучат.
Автор: Долганова Анастасия
#psihologyonline
#интересно_psihologyonline
#практикум_psihologyonline
#умныемысли_psihologyonline
